Четвертое сословие - Страница 22

Потом мистер Кларк доложил, что Сирил Томкинс отказался от должности заместителя редактора через несколько часов после выхода первого номера.

— Жаль, что ему вообще не удалось занять это место, — покачал головой директор. — Кстати, кто-нибудь знает, почему он в последнюю минуту снял свою кандидатуру с голосования?

Кит смеялся, когда ему передали эти слова — кое-кто подслушал их за завтраком.

— Но он не попытается что-нибудь предпринять? — спросил Кит, когда Пенни, дочь директора, застегнула молнию на юбке.

— Отец больше ничего об этом не сказал, только добавил — слава Богу, ты не призываешь превратить Австралию в республику.

— А это идея, — рассмеялся Кит.

— Ты сможешь в это же время в субботу? — спросила Пенни, натягивая через голову свитер.

— Постараюсь, — ответил Кит. — Но спортзал занят — там будет школьный матч по боксу. Если, конечно, у тебя нет желания заняться этим прямо в центре ринга под крики болельщиков.

— А что, мы бы всех уложили на лопатки, — хмыкнула Пенни. — Какие у тебя предложения?

— У нас есть выбор, — сказал Кит. — Закрытый тир или крикетный павильон.

— Крикетный павильон, — не раздумывая, ответила Пенни.

— Чем плох тир? — поинтересовался Кит.

— Там всегда темно и холодно.

— Неужели? — Он немного подумал. — Хорошо, пусть будет крикетный павильон.

— А как мы туда попадем? — спросила она.

— С помощью ключа, — ответил он.

— Не выйдет, — попалась на удочку она. — Он всегда закрыт, когда сборная уезжает на соревнования.

— Нет, не закрыт, если сын смотрителя работает в «Курьере».

Не успел он застегнуть пуговицы на брюках, как Пенни обхватила его за шею.

— Ты меня любишь, Кит?

Кит постарался придумать убедительный ответ, не налагавший на него никаких обязательств.

— Разве я не пожертвовал скачками ради того, чтобы остаться с тобой?

Пенни нахмурилась, когда он высвободился из ее объятий. Она хотела было надавить на него, но он опередил ее, добавив:

— Увидимся в субботу.

Он открыл ключом дверь спортивного зала и выглянул в коридор. Потом оглянулся и с улыбкой сказал:

— Посиди здесь еще минут пять.

Он кружным путем вернулся в свое общежитие и влез через окно кухни.

Прокравшись к себе в комнату, Кит обнаружил на столе записку от директора с просьбой зайти к нему в восемь. Посмотрел на часы — без десяти восемь. Хорошо, что он не поддался чарам Пенни и не задержался в спортзале. Он задумался, чем директор может быть недоволен на этот раз, но подозревал, что Пенни уже указала ему верное направление.

Он посмотрелся в висевшее над раковиной зеркало — не осталось ли следов его внеклассной работы? Кит поправил галстук и стер со щеки пятно розовой помады.

Он шагал по хрустящему гравию к дому директора и повторял про себя, что скажет в свою защиту мистеру Джессопу, который, конечно же, устроит ему выволочку — Кит готовился к этому уже несколько дней. Он постарался разложить свои мысли по полочкам и с каждым шагом испытывал все больше уверенности, что сумеет дать ответ на любое замечание директора. Свобода печати, использование демократических прав, вред цензуры — а если директор и после всего этого будет его упрекать, Кит напомнит старику его собственное выступление перед родителями в день основания школы в прошлом году, когда он осудил Гитлера за точно такую же тактику затыкания рта по отношению к немецкой прессе. Большинство своих доводов юноша позаимствовал у отца, когда они вместе завтракали после его возвращения из Ялты.

Кит подошел к дому директора, когда часы на школьной церкви пробили восемь. Дверь открыла горничная и поздоровалась:

— Добрый вечер, мистер Таунсенд.

Его впервые назвали «мистером». Она сразу проводила его в кабинет директора. Мистер Джессоп поднял голову от заваленного бумагами стола.

— Добрый вечер, Таунсенд.

Обычно он обращался к выпускникам по имени, но сегодня пренебрег этим правилом. Судя по всему, Кита ждали крупные неприятности.

— Добрый вечер, сэр, — он сумел произнести слово «сэр» так, что оно звучало снисходительно.

— Садитесь, — мистер Джессоп махнул рукой на стул.

Кит был удивлен: если тебе предлагают сесть, значит, никаких неприятностей у тебя нет. Неужели он собирается предложить ему…

— Желаете хереса, Таунсенд?

— Нет, спасибо, — опешил Кит. Херес обычно предлагали только старостам.

Ага, подумал Кит, подкуп. Сейчас он скажет, что впредь мне следует умерить свой пыл и не выступать с провокационными заявлениями… и т. д. и т. п. Ну что ж, на это у меня ответ готов: пошел к черту.

— Я, конечно, понимаю, Таунсенд, сколько вам приходится работать, пытаясь получить место в Оксфорде, совмещая при этом учебу с изданием школьного журнала.

Так вот в чем дело. Он хочет, чтобы я ушел. Ни за что. Ему придется снять меня самому. А если он это сделает, я выпущу подпольный журнал за неделю до выхода официального номера.

— Тем не менее я надеялся, что, возможно, вы возьмете на себя еще одну обязанность.

Он что, хочет сделать меня префектом? Не могу поверить.

— Вероятно, вы удивитесь, Таунсенд, но я считаю крикетный павильон непригодным… — продолжал директор. Кит густо покраснел.

— Непригодным, господин директор? — выдавил он.

— …для сборной команды школы с такой репутацией, как наша. Хотя вы, как я понимаю, не зарекомендовали себя блестящим спортсменом в Сент-Эндрюз. Однако школьный совет решил, что в этом году мы будем собирать средства на постройку нового павильона.