Четвертое сословие - Страница 49

Через шесть недель Кит вздохнул с облегчением, увидев свое имя в списках тех, кому присудили степень бакалавра искусств с отличием. С тех пор он никому никогда не говорил, какую степень получил, хотя вынужден был согласиться с доктором Хоуардом, что она не имела особого значения для его карьеры.

Кит хотел вернуться в Австралию на следующий день после того, как узнал результаты экзамена, но отец даже слышать об этом не желал.

— Я рассчитываю, что ты будешь работать у моего старого друга Макса Бивербрука в «Экспрессе», — раздавался его голос сквозь треск на линии. — Бивер всему тебя научит. За шесть месяцев ты узнаешь у него больше, чем за три года в Оксфорде.

Кит не стал говорить ему, что это вряд ли будет большим достижением.

— Единственное, что меня беспокоит, папа, это твое здоровье. Я не хочу оставаться в Англии, если могу приехать домой и взять на себя часть твоей работы.

— Я чувствую себя прекрасно, как никогда, мой мальчик, — ответил сэр Грэхем. — Врач говорит, я почти пришел в норму, и если не буду перетруждаться, проживу еще очень долго. Со временем ты принесешь мне гораздо больше пользы, если научишься своему делу на Флит-Стрит, а не дома под моим крылышком. Сейчас же позвоню Биверу. Так что черкни ему пару строк — сегодня же.

Кит написал лорду Биверу, и три недели спустя владелец «Экспресса» удостоил сына сэра Грэхема Таунсенда пятнадцатиминутной аудиенции.

Кит приехал к Арлингтонскому дому раньше назначенного времени и несколько минут ходил взад и вперед по улице Сент-Джеймс, прежде чем войти во внушительный многоквартирный дом. Ему пришлось ждать, и только через двадцать минут секретарь проводил его в огромный кабинет лорда Бивербрука с видом на Сент-Джеймский парк.

— Как поживает отец? — были первые слова Бивера.

— Хорошо, сэр, — Кит стоял перед его столом, так как ему не предложили сесть.

— А ты, значит, хочешь пойти по его стопам? — внимательно посмотрел на него старик.

— Да, сэр, хочу.

— Ладно, тогда завтра в десять утра придешь в кабинет Фрэнка Баттерфилда в редакции «Экспресса». Он лучший заместитель редактора на Флит-Стрит. Вопросы есть?

— Нет, сэр, — ответил Кит.

— Хорошо, — кивнул Бивербрук. — Передавай привет отцу.

Он наклонил голову, очевидно давая понять, что разговор окончен, и через тридцать секунд Кит снова был на улице.

На следующее утро он явился на Флит-Стрит к Фрэнку Баттерфилду. Замредактора постоянно бегал от одного журналиста к другому и, казалось, никогда не останавливался. Кит старался не отставать и очень скоро понял, почему Баттерфилд трижды разведен. Немногие нормальные женщины способны вынести такой образ жизни.

Шли недели, и Киту наскучило повсюду таскаться за Фрэнком. Ему не терпелось получить более широкое представление о том, как делают газеты, как ими управляют. Фрэнк, чувствуя недовольство юноши, разработал программу, которая обеспечивала ему полную занятость. Три месяца Кит провел в отделе распространения, следующие три — в рекламе, и еще три — в типографии. Там он обнаружил бесчисленных членов профсоюзов, которые играли в карты, когда должны были работать на станках, или устраивали перерыв в работе между питьем кофе и ставками у ближайшего букмекера. Некоторые даже отмечались на проходной под двумя или тремя именами, получая зарплату за каждого.

После шести месяцев в «Экспрессе» Кит стал задаваться вопросом, правда ли, что для производства успешной газеты важно только содержание передовой статьи. Может, им с отцом следовало по воскресеньям внимательно изучать рекламные места в «Курьере», а не только первые полосы? И когда они сидели в кабинете старика, критикуя заголовки в «Газетт», может, вместо этого стоило обсудить, не раздут ли штат газеты, не выходят ли расходы журналистов из-под контроля? Ведь в конечном счете, каким бы крупным ни был тираж газеты, главной целью всегда должно быть получение максимальной прибыли на вложенный капитал. Он часто обсуждал эту проблему с Фрэнком Баттерфилдом, который считал, что устоявшаяся практика в типографии уже не поддается изменениям.

Кит часто писал домой и подробно развивал свои теории. Теперь, когда он на собственном опыте столкнулся со многими трудностями, которые испытывал отец, он стал бояться, что профсоюзные методы, ставшие обычным явлением в типографиях на Флит-Стрит, скоро доберутся до Австралии.

В конце своего первого года в «Экспрессе» Кит, вопреки совету Фрэнка Баттерфилда, послал пространную служебную записку в Арлингтонский дом Бивербруку. Он высказал мнение, что штат типографии «Экспресса» раздут в соотношении три к одному, и пока заработная плата является самой крупной статьей расходов, не стоит надеяться, что современная сеть газет сможет приносить прибыль. В будущем кому-то придется приструнить профсоюзы. Бивербрук никак не отреагировал на его отчет.

Ничуть не отчаявшись, Кит продолжал работать в «Экспрессе» и стал проводить в редакции больше времени. Учась в Оксфорде, он даже не подозревал, что можно настолько растянуть свой день. В итоге он еще больше укрепился в своем мнении, что рано или поздно в газетном мире произойдут крупные перемены. Он подготовил подробную докладную записку для отца, которую хотел обсудить с ним по возвращении в Австралию. В ней он четко излагал, какие изменения, по его мнению, нужно внести в «Курьер» и «Газетт», чтобы они удержались на плаву во второй половине двадцатого столетия.