Четвертое сословие - Страница 53

— Сделаю все возможное, — пообещал полковник. — Сколько лагерей ты хочешь посетить?

— Думаю начать с одного, — ответил Армстронг. — А потом, если мой опыт окажется успешным, можно будет посетить еще пару-тройку. — Он улыбнулся. — Тогда, надеюсь, у наших «хозяев» будет меньше причин для паники.

— У тебя есть что-то конкретное на примете? — спросил полковник.

— По моим данным, в нескольких километрах от Бридженда есть лагерь, который идеально подходит для моих целей.

Полковнику потребовалось немало времени, чтобы добиться разрешения для капитана Армстронга. Сэлли справилась со своей задачей быстрее и нашла всю имеющуюся информацию о Клаусе Лаубере. Дик снова и снова перечитывал ее записи в поисках обходных маневров.

Лаубер родился в 1896 году в Дрездене. Участвовал в первой войне и дослужился до звания капитана. После заключения перемирия он пошел работать в министерство капитального строительства в Берлине. Хотя он был всего лишь офицером запаса, в декабре 1942 его призвали на службу и присвоили звание майора, отправили в Северную Африку и поставили во главе подразделения, строившего мосты, а потом — подразделения, которому приказали эти мосты уничтожить. Его взяли в плен в марте 1943 года во время сражения у Эль-Агейла, отвезли на корабле в Британию и теперь держат в лагере для интернированных неподалеку от Бридженда. В досье Лаубера в Военном министерстве в Уайтхолле не было никакого упоминания о том, что ему принадлежат акции «Дер Телеграф».

Прочитав записи в очередной раз, Армстронг задал Сэлли вопрос. Она быстро просмотрела справочник берлинских офицеров и назвала ему три имени.

— Кто-нибудь из них служил в Королевском или Северном Стаффордширском? — спросил Армстронг.

— Нет, — покачала головой Сэлли, — но есть один из Королевского стрелкового полка, и он ходит в ту же офицерскую столовую, что и мы.

— Отлично, — сказал Дик. — Это наш человек.

— Кстати, — напомнила Сэлли, — что делать с молодым журналистом из «Оксфорд Мейл»?

Дик задумался.

— Скажи ему, что мне пришлось уехать в американский сектор, а завтра я постараюсь с ним встретиться.

Армстронгу было непривычно ужинать в британской офицерской столовой, потому что при его влиянии и свободе передвижения по городу он всегда был желанным гостем в любом ресторане Берлина. Во всяком случае, каждый офицер знал: хочешь поесть — найди любой предлог и отправляйся во французский сектор. Однако в этот четверг капитан Армстронг появился в седьмом часу вечера в офицерской столовой и спросил стоявшего за стойкой бара капрала, знает ли он капитана Стивена Халлета.

— О да, сэр, — ответил капрал. — Капитан Халлет обычно приходит около половины седьмого. Кажется, он работает в юридическом отделе, — добавил он то, что и так было известно Армстронгу.

Армстронг остался у стойки, потягивал виски и всякий раз, когда кто-то входил, оглядывался на дверь. Потом вопросительно смотрел на капрала, но тот только качал головой. Наконец в баре появился худой, рано полысевший человек в мешковатой форме. Он заказал «Том Коллинс», и бармен быстро кивнул Армстронгу. Армстронг пересел поближе к нему.

Он представился и вскоре узнал, что Халлет мечтает скорее демобилизоваться, вернуться на Линкольнз-Инн Филдз и продолжить карьеру адвоката.

— Попробую ускорить процесс, — пообещал Армстронг, прекрасно зная, что у него нет никакого влияния в этом отделе.

— Спасибо, старина, — ответил Халлет. — Обращайтесь ко мне, если вам потребуется моя помощь.

— Может, перекусим? — предложил Армстронг. Он соскользнул со стула и повел юриста к тихому угловому столику на двоих.

Когда они заказали блюда из меню и Армстронг попросил капрала принести вино из его личных запасов, он осторожно подвел своего собеседника к вопросу, по которому хотел получить его совет.

— Мне понятны проблемы, с которыми сталкиваются некоторые немцы, — начал Армстронг, наполняя вином бокал собеседника, — ведь я сам еврей.

— Вы меня удивили, — сказал Халлет. — Хотя вы, капитан Армстронг, — добавил он, сделав глоток вина, — безусловно, человек, полный сюрпризов.

Армстронг внимательно посмотрел на собеседника, но не заметил никакой иронии.

— Вы могли бы помочь мне в одном интересном деле, которое недавно попало ко мне на стол, — рискнул он.

— Охотно, если это в моих силах, — ответил Халлет.

— Спасибо, — Армстронг не прикоснулся к своему бокалу. — Мне стало интересно, какие права есть у немецкого еврея, если до войны он продал свои акции немцу. Может он потребовать их назад теперь, после окончания войны?

Юрист задумался, и на этот раз на его лице отразилось легкое недоумение.

— Если только акции купил порядочный человек, который снова продаст их ему. В противном случае ничего нельзя сделать. Нюрнбергское законодательство 1935 года, если я правильно помню.

— По-моему, это несправедливо, — только и сказал Армстронг.

— Верно, — ответил юрист и сделал еще глоток вина. — Несправедливо. Но такой был в то время закон, и в нынешней ситуации нет гражданской власти, которая могла бы его отменить. Должен сказать, вино восхитительное. Где вы его достаете?

— У моего приятеля во французском секторе, похоже, неистощимый запас. Если хотите, пришлю вам дюжину бутылок.

На следующее утро полковник Оакшот получил разрешение для капитана Армстронга на посещение британского лагеря для интернированных в любое время в течение месяца.